Юридическая ответственность руководителей организаций: российские перспективы с учетом зарубежного опыта

Развитие тенденции к усилению публично-правовой ответственности руководителей юридических лиц

В последнее десятилетие в российском законодательстве наметилась отчетливая тенденция к усилению ответственности членов органов управления юридических лиц. Развитие этой тенденции может привести к тому, что перспективные, талантливые менеджеры будут неохотно становиться во главе компании, не желая нести связанные с этой деятельностью риски.

Начало этой тенденции было положено так называемым "антирейдерским" законодательным пакетом, состоящим из ряда законов, принятых вскоре после финансового кризиса 2008 года <1>.

--------------------------------

<1> Основные законы, входящие в "антирейдерский" пакет:

1) Федеральный закон [1] от 30.12.2008 N 312-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации";

2) Федеральный закон [2] от 03.06.2009 N 115-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" и статью 30 Федерального закона "О рынке ценных бумаг";

3) Федеральный закон [3] от 09.02.2009 N 9-ФЗ "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части усиления административной ответственности за нарушение законодательства Российской Федерации об акционерных обществах, об обществах с ограниченной ответственностью, о рынке ценных бумаг и об инвестиционных фондах и Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" в части уточнения определения и конкретизации признаков манипулирования ценами на рынке ценных бумаг";

4) Федеральный закон [4] от 19.07.2009 N 205-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации";

5) Федеральный закон [5] от 01.07.2010 N 147-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".

Некоторые из указанных нормативных правовых актов использовали механизмы частноправового регулирования (например, был "узаконен" корпоративный договор), но в целом нормы законодательства того времени были направлены на усиление публично-правовых начал.

Так, был значительно повышен размер штрафов за нарушения в сфере корпоративного управления. В дополнение за ряд нарушений, совершаемых должностными лицами корпорации, была введена новая санкция в виде дисквалификации. Эта санкция является достаточно серьезной для профессиональных управленцев: генеральный директор, член совета директоров или иное должностное лицо, достигшее высокого уровня в управленческой иерархии, может быть лишено права занимать определенные должности в течение нескольких лет, что для многих членов директорского корпуса может оказаться более серьезным отрицательным стимулом, чем денежные штрафы.

Ряд нарушений (например, фальсификация решения общего собрания участников корпорации или решения ее совета директоров) были криминализированы.

В контексте включения корпоративных отношений в предмет регулирования гражданского права возникает закономерный вопрос о соотношении частноправовых и публично-правовых методов воздействия на корпоративные правоотношения.

В соответствии со статьями 1 [6] и 2 [7] Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) корпоративные отношения регулируются гражданским правом, для которого характерны определенные базовые частноправовые принципы - равенство его участников, осуществление гражданских прав по своей воле и в своем интересе, судебная защита прав.

Введение публично-правовых (административных и уголовных) санкций за правонарушения, за которые уже предусмотрены гражданско-правовые санкции, может рассматриваться как излишнее вмешательство государства в частноправовые по своей природе отношения. Тем более что механизмы гражданско-правовой ответственности руководителей юридических лиц также продолжали совершенствоваться.

Речь идет в первую очередь о включении в ГК РФ статьи 53.1 [8], предусматривающей обязанность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица, возместить убытки, причиненные по их вине юридическому лицу. В Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" введена новая глава [9] о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.

С учетом процессуальных возможностей, которые имеются у истцов в рамках косвенного и коллективного/группового <2> исков, можно говорить о повышении гражданско-правовых рисков руководителей организаций.

--------------------------------

<2> Хотя об эффективности группового иска в его нынешнем виде ведется много дискуссий.

Легализация и без того законного "гонорара успеха" в России

Одним из факторов усиления ответственности руководителей юридических лиц стало введение в Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" нового пункта 4.1 ст. 25 [10], в соответствии с которой "в соглашение об оказании юридической помощи может включаться условие, согласно которому размер выплаты доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи...".

Это условие может быть включено в соглашение в соответствии с правилами, установленными советом Федеральной палаты адвокатов (Правила [11] включения в соглашение адвоката с доверителем условия о вознаграждении, зависящем от результата оказания юридической помощи были утверждены 2 апреля 2020 года <3>; далее - Правила ФПА). В этом документе такое условие также называется "обусловленным вознаграждением" и "гонораром успеха".

--------------------------------

<3> URL: https://fparf.ru/documents/fpa-rf/the-documents-of-the-council/rules-inclusion-in-the-agreement-between-the-lawyer-and-the-principal-terms-of-remuneration-dependin/.

Новелла стала предметом широкого обсуждения в российском юридическом сообществе. В частности, обсуждался вопрос, распространяется ли это положение только на адвокатов, учитывая, что норма [10] включена в Закон об адвокатуре, или условие о гонораре успеха может включаться в договор на оказание юридических услуг, заключаемый с юристом, не имеющим статуса адвоката.

На самом деле новизна этой "новеллы" вызывает определенные сомнения - договорное условие об оплате услуг судебного представителя (неважно адвоката или нет) в зависимости от результата и раньше закону не противоречило. Однако выработавшаяся судебная практика по этому вопросу была негативной - суды отказывали во взыскании гонорара успеха, основываясь на позициях Конституционного Суда Российской Федерации <4> и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации <5>, хотя требования об уплате вознаграждения, поставленного в зависимость не от того, какое решение примет суд, а от, например, факта получения истцом денег, нередко удовлетворялись и прежде <6>.

--------------------------------

<4> Постановление [12] Конституционного Суда Российской Федерации от 23.01.2007 N 1-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В.В. Макеева".

<5> Информационное письмо [13] Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.09.1999 N 48 "О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг".

<6> См., например, Постановление [14] Арбитражного суда Северо-Западного округа от 06.11.2014 по делу N А56-6239/2014.

Достаточно дискуссионной является и перспектива взыскания гонорара успеха с проигравшей стороны в качестве расходов на ведение дела. Не остался без внимания и "вечный" вопрос о том, какой размер вознаграждения (процент от выигранной суммы) может считаться разумным.

Тем не менее некоторые аспекты остались без должного анализа. В частности, "зависимость" от результата оказания юридических услуг может быть самой разной. Например, в пункте 6 [15] Правил ФПА устанавливается, что "обусловленное вознаграждение может определяться как твердая денежная сумма, как доля (процент) от размера удовлетворенных требований доверителя или от размера требований к доверителю, в удовлетворении которых было отказано, а также иным способом, позволяющим рассчитать размер вознаграждения". Другим примером "зависимости" может служить расчет вознаграждения по более высокой почасовой ставке в случае выигрыша, чем в случае проигрыша дела. Ключевой вопрос состоит в том, может ли зависимость от конечного результата быть полной.

Ни закон, ни Правила [16] ФПА не исключают возможность включения в соглашение об оказании юридической помощи условия о том, что адвокат получает вознаграждение только в случае положительного для клиента исхода дела. Иными словами, клиент платит, только если дело "выиграно". Конечно, соглашение должно достаточно конкретно, как сказано в Правилах [16] ФПА, "ясно и недвусмысленно" определять результат, которым обусловлена выплата вознаграждения и (или) его размер. Но принципиальной является сама возможность включения в соглашение условия о том, что если представитель не достигает обусловленной договором цели, то он не получает ничего, а клиент ничего не платит, то есть ничем не рискует. Все риски несет только адвокат.

В англоязычной юридической терминологии такое вознаграждение называется contingency fee, что можно перевести на русский язык и как обусловленное вознаграждение, и как гонорар успеха. Однако сегодня такой перевод уже нельзя считать точным, поскольку в Правилах [16] ФПА, по сути, поставлен знак равенства между определенными в Законе [17] об адвокатуре "условием о вознаграждении, зависящем от результата оказания юридической помощи", "обусловленным вознаграждением" и "гонораром успеха". Разница заключается в том, что все три синонимичных российских термина, предусматривая разные варианты уплаты вознаграждения в зависимости от результата оказания услуг (процент, твердая сумма и т.п.), не исключают возможность уплаты части вознаграждения до достижения искомого результата, тогда как в случае с contingency fee главное заключается в том, что до достижения результата никакое вознаграждение не выплачивается.

Термину contingency fee более точно соответствовал бы термин "вознаграждение за конечный результат", которое отличается от упомянутых в Правилах [16] ФПА "обусловленного вознаграждения" и "гонорара успеха" полным отсутствием каких-либо выплат при отсутствии положительного результата. Именно этот термин - вознаграждение за конечный результат - и будет использоваться в настоящей статье.

Вознаграждение за конечный результат за рубежом: распространение американской модели

Как показывает зарубежный опыт, наличие вознаграждения за конечный результат может серьезно повлиять на формирование модели взаимоотношений между юристами и клиентами и привести к росту количества исков и расширению рынка юридических услуг.

Следует отметить, что до середины 1990-х годов вознаграждение за конечный результат в чистом виде законодательно не было разрешено практически ни в одной стране, кроме США и некоторых провинций Канады <7>.

--------------------------------

<7> Angela Wennihan. Let's Put the Contingency Back in the Contingency Fee, 49 SMU L. Rev. 1639 (1996). URL: https://scholar.smu.edu/smulr/vol49/iss5/8.

В Великобритании вознаграждение за конечный результат было запрещено по нескольким причинам, преимущественно этического свойства, с учетом большого значения, которое в Соединенном Королевстве традиционно придается этическим аспектам юридической профессии.

Как отмечает А. Шайнфилд, в Средние века финансирование судебного процесса лицом, не имеющим в нем своего интереса (champerty), рассматривалось как разновидность спекуляции, весьма позорного по тем временам вида деятельности, и было уголовно наказуемым деянием <8>, поэтому работа адвоката исключительно на конечный результат признавалась разновидностью спекуляции и также не допускалась.

--------------------------------

<8> Adam Shajnfeld. A Critical Survey of the Law, Ethics, and Economics of Attorney Contingent Fee Arrangements, 54 N Y.L. SCH. L. REV. 773 (2009 - 2010), p. 775. URL: https://core.ac.uk/download/pdf/322560208.pdf.

Позднее практика работы на конечный результат нашла распространение в США, сначала как "необходимое зло", затем как обыденная форма взаимодействия юриста с клиентом. Различие в подходах в Великобритании и США объяснялось еще и тем, что в Великобритании юридическая профессия рассматривалась, скорее, как часть публичной службы в рамках судебной системы, тогда как в США работа адвоката все больше воспринималась как разновидность приносящей доход профессиональной деятельности.

В соответствии с пунктом 3.3 документа "Хартия основных принципов европейской юридической профессии и Кодекс поведения европейских юристов" юрист не имеет права заключать pactum de quota litis, то есть соглашение, предусматривающее в качестве вознаграждения долю от достигнутого результата в денежном или ином выражении. При этом Хартия не исключает установление гонорара юриста пропорционального достигнутому результату, если это не запрещено национальным законодательством <9>. Чтобы сохранить свою независимость, адвокат не должен быть "в доле" с клиентом.

--------------------------------

<9> URL: https://www.ccbe.eu/NTCdocument/EN_CCBE_CoCpdf1_1382973057.pdf.

В законодательстве практически всех стран Европейского союза соблюдается запрет европейской Хартии на вознаграждение за конечный результат, однако в некоторых странах процесс имплементации еще не завершен, а Словения положение о запрете вознаграждения за конечный результат в национальные правила не включила <10>.

--------------------------------

<10> URL: https://www.ccbe.eu/NTCdocument/Status_of_the_CCBE_C1_1386165089.pdf.

Несмотря на ограничения, вознаграждение за конечный результат постепенно получило распространение в ряде стран по отдельным категориям дел, где истцы являются малоимущими, а спор является длительным и требует больших расходов (на подготовку и ведение дела, экспертизы и т.д.), например групповые иски (трансграничные, акционерные, потребительские, из причинения вреда). При подготовке Правил ФПА было проведено исследование распространения гонорара успеха в разных странах, где также отмечается тенденция к расширению его использования <11>, хотя в исследовании не всегда проводится различие между вознаграждением за конечный результат в смысле вознаграждения только при достижении определенного положительного результата и вознаграждением, зависящим, но не полностью, от конечного результата, а ведь именно в этом заключается разница - получение адвокатом вознаграждения только в случае успеха превращает его из независимого профессионального консультанта, оказывающего правовую помощь, в бизнесмена-инвестора, что может входить в противоречие с некоммерческим характером адвокатской деятельности.

--------------------------------

<11> URL: https://fparf.ru/documents/fpa-rf/reviews-of-fpa-of-the-russian-federation/overview-of-the-normative-regulation-and-practice-of-success-fee-in-various-jurisdictions/#01.

Как показывает зарубежный опыт, вознаграждение за конечный результат ведет к значительному увеличению количества крупных судебных исков, в том числе групповых исков к руководителям и членам органов управления компаний.

В исследованиях, проведенных Международной адвокатской ассоциацией (International Bar Association, IBA), проводится мысль о том, вознаграждение за конечный результат ведет к неоправданному увеличению количества судебных разбирательств.

Так, в исследовании IBA, проведенном в 2008 году, которое озаглавлено "Вознаграждение за конечный результат как стимул для чрезмерного сутяжничества" <12>, анализируется влияние вознаграждения за конечный результат на рынок юридических услуг и на взаимоотношения адвоката и клиента. В исследовании приведены данные, свидетельствующие о том, что в США "Вознаграждение за конечный результат сделало определенные судебные разбирательства чрезвычайно прибыльными для адвокатов и сыграли решающую роль в увеличении количества масштабных судебных разбирательств и в выплате беспрецедентных гонораров успеха в последние годы" <13>. В первую очередь речь идет о многомиллионных гонорарах, выплаченных в качестве вознаграждения за конечный результат адвокатам, представлявшим истцов по искам из причинения вреда против нефтяных, табачных, асбестовых компаний, а также авиалиний. В некоторых делах суммы вознаграждения адвокатов в пересчете на почасовые ставки доходили до 25 тысяч долларов в час <14>.

--------------------------------

<12> URL: https://www.ibanet.org/Document/Default.aspx?DocumentUid=ABB6CB12-F091-4F25-818E-4EB48A4DAAC5.

<13> Там же.

<14> Там же.

В 2012 году в групповом иске к компании Бритиш Петролеум участвовали 130 тысяч гражданских истцов, так или иначе пострадавших от аварии в Мексиканском заливе, с суммой исковых требований около 8 миллиардов долларов США. Удовлетворяя иск, судья установил предельный размер вознаграждения группы из 107 юридических фирм, представлявших истцов, на уровне 600 миллионов долларов США <15>.

--------------------------------

<15> URL: https://www.nola.com/news/crime_police/article_f7adb010-82a8-5dd0-9bdb-8834f2b12767.html.

В исследованиях IBA <16> делается вывод о том, что тенденции, развивающиеся в США, могут распространиться и на другие страны, что может сделать их рынки юридических услуг похожими на американский и привести к резкому возрастанию количества необоснованных исков и злоупотреблениям правом на судебную защиту.

--------------------------------

<16> Также см.: Global Trends in Private Damages: The Future of Collective Actions. URL: https://www.ibanet.org/Article/NewDetail.aspx?ArticleUid=1B99B2F6-36CD-45A8-8FCA-D6A15738E840.

Судебное финансирование третьими лицами

В последние годы в США и Европе получил развитие механизм финансирования судебных процессов третьими лицами, не имеющими никакого отношения к спору кроме того, что они хотели бы заработать в случае выигрыша (third party legal funding / litigation finance). Суть его заключается в том, что некое третье лицо (это может быть финансовая организация, юридическая фирма, коммерческая или некоммерческая организация), изучив спорную ситуацию, приходит к выводу о том, что в случае судебного спора позиция одной из сторон (чаще всего речь идет об истце, хотя и финансирование ответчика исключить нельзя) является выигрышной, в связи с чем такое третье лицо обязуется профинансировать ведение судебного процесса в обмен на долю в выигрыше, которая может выражаться как в денежной, так и в натуральной форме.

Необходимость упоминания судебного финансирования в контексте настоящей статьи обусловлена тем, что оно представляет собой как бы зеркальное отражение вознаграждения за конечный результат - если при вознаграждении за конечный результат все финансовые риски принимает на себя юрист (адвокат, юридическая фирма), ведущий дело, то в случае судебного финансирования все финансовые риски принимает на себя "постороннее" третье лицо, находящееся "в доле" со стороной, которую оно финансирует.

Российским законодательством судебное финансирование не предусмотрено, хотя и не запрещено. Его логика близка к логике вознаграждения за конечный результат, поэтому в связи с судебным финансированием могут возникнуть вопросы этического характера, требующие внимания как со стороны юридического/адвокатского сообщества, так и со стороны законодателя. Поскольку в России судебное финансирование находится в зачаточном состоянии (но можно предположить, что будет развиваться параллельно с распространением вознаграждения за конечный результат), обратимся к зарубежному опыту.

В США судебное финансирование начало развиваться в конце XX века. По состоянию на 2015 год рынок судебного финансирования США оценивался в 3 - 4 миллиарда долларов в год <17>, тогда как на 2020 год - 10 миллиардов <18>, то есть за 5 лет объем рынка вырос более чем в 2 - 3 раза.

--------------------------------

<17> URL: https://coladv.com/wp-content/uploads/Legal-funding-services-November-2015.pdf.

<18> URL: https://thelawreviews.co.uk/edition/the-third-party-litigation-funding-law-review-edition-4/1235528/united-states.

В США судебное финансирование регулируется законодательством штатов и правилами адвокатских палат штатов. Этические вопросы, возникающие в связи с судебным финансированием, сходны с этическими вопросами, возникающими в контексте вознаграждения за конечный результат. К ним относится традиционный запрет на финансирование дела, в котором лицо не имеет личного интереса (champerty). В подавляющем большинстве штатов это ограничение полностью снято <19>.

--------------------------------

<19> URL: https://www.kramonandgraham.com/siteFiles/files/TheBrief_01-2020.pdf.

Второе возражение касается недопустимости ростовщичества (с недавних пор чрезмерные проценты за пользование денежными средствами запрещены и в России) - судебное финансирование рассматривается как заем, выдаваемый истцу, который в случае выигрыша дела должен отдать часть выигранной суммы, квалифицируемой как возврат основного долга и процентов. Если инвестор получает сумму, значительно превосходящую сумму финансирования, то полученный таким образом процент может оказаться ростовщическим, что незаконно <20>. В России этот вопрос, вероятнее всего, будет решаться с использованием понятий разумности и соразмерности, что неизбежно приведет к затяжным дискуссиям ввиду распространенности в нашей стране этического релятивизма в юриспруденции.

--------------------------------

<20> Там же.

Третье возражение, чаще всего выдвигаемое против судебного финансирования, заключается в том, что инвестор, не являющийся стороной в споре, может получить доступ в конфиденциальной информации, которую клиент раскрывает адвокату в ходе разбирательства. Предоставление информации о ходе процесса инвестору может оказаться необходимым для продолжения финансирования, что может войти в противоречие с режимом конфиденциальности сведений, которыми обмениваются клиент и адвокат в ходе судебного процесса.

Четвертое возражение состоит в том, что инвестор, заинтересованный в получении прибыли и рассматривающий судебный спор как бизнес-процесс, может оказывать давление на адвоката и истца с целью повышения шансов на выигрыш дела, что в ряде случаев может входить в противоречие с правилами адвокатской этики <21>.

--------------------------------

<21> CAROL LANGFORD. Betting on the Client: Alternative Litigation Funding Is an Ethically Risky Proposition for Attorneys and Clients. URL: https://core.ac.uk/reader/216988520.

Подобные вопросы так или иначе будут возникать и в России применительно к судебному финансированию по мере его развития.

Возрастание юридических рисков руководителей хозяйственных обществ, способы их минимизации и совершенствование корпоративного управления

Появление возможности заключения с адвокатом договора, предусматривающего вознаграждение за конечный результат, а также судебное финансирование в совокупности с новыми процессуальными механизмами защиты корпоративных прав (косвенного и группового исков) способны оказать существенное воздействие не только на рынок юридических услуг в связи с возрастанием количества исков (не всегда обоснованных) и взыскиваемых сумм, но и на некоторые аспекты корпоративного управления России, в частности, на ответственность лиц, указанных в статье 53.1 [8] ГК РФ.

Акционеры и кредиторы получают дополнительные возможности предъявления требований к контролирующим лицам, а также к самой компании (которая может регрессно переадресовать предъявленные к ней требования к контролирующим лицам).

Риски директоров возрастают, поэтому необходимо использовать средства корпоративного управления для того, чтобы их минимизировать, - следовать не только букве, но и духу Кодекса [18] корпоративного управления <22>. Также необходимы внедрение осмысленного риск-менеджмента, комплаенса, ведение антикоррупционной политики. Одним из средств минимизации рисков является страхование ответственности руководителей компаний.

--------------------------------

<22> См. письмо [19] Банка России от 10 апреля 2014 года N 06-52/2463 "О Кодексе корпоративного управления".

В Кодексе корпоративного управления имеется рекомендация N 139 [20], в соответствии с которой обществам рекомендуется за счет собственных средств осуществлять страхование ответственности членов совета директоров и исполнительных органов. Тем не менее страхование ответственности директоров компаний пока что мало распространено в России, хотя оно могло бы реально нивелировать повышающиеся риски ответственности директоров.

В Европе и США этот институт применяется весьма широко. Исторически страхование ответственности директоров возникло в США после кризиса 1929 - 1933 годов, после чего стали распространяться страховые полисы D&O - в отношении ответственности директоров и должностных лиц корпораций (directors and officers), поэтому в зарубежной страховой практике такие полисы именуются полисами D&O.

Согласно проведенному страховой компанией Allianz исследованию наибольшее количество обращений за выплатой страхового возмещения по полису D&O имеет место в США (в 2011 году, после финансового кризиса, примерно 2 000 в год, в 2013 - 2015 годах - примерно 1 500 в год). В Германии количество требований выплат по полисам D&O с 40 - 50 в 1990-е годы возросло до 120 в 2016 году <23>. По данным исследования (анализировались 576 заявлений о выплате страхового возмещения по страховым случаям, имевшим место с 2011 по середину 2016 года, в 49 странах), средний размер требования о выплате страхового возмещения по полису D&O составил 470 тысяч евро, средний размер требования, основанного на нарушении законодательства, - 850 тысяч евро, основанного на нарушении директором фидуциарных обязательств - 1 миллион евро <24>. Рост количества обращений за возмещениями по полисам D&O обусловливается в том числе подачей групповых исков, включая косвенные иски акционеров, а также развитием судебного финансирования.

--------------------------------

<23> Allianz Global Corporate & Specialty D&O Insurance Insights Management liability today: What executives need to know, 2016. URL: https://www.agcs.allianz.com/content/dam/onemarketing/agcs/agcs/reports/AGCS-DO-Insurance-Guide.pdf.

<24> Там же. С. 15.

Учитывая, что аналогичные тенденции просматриваются и в России, следует ожидать развития страховых продуктов в сфере гражданско-правовой (корпоративной) ответственности руководителей организаций, аналогичных полисам D&O.

Риски руководителей компаний не исчерпываются только возможностью привлечения к гражданско-правовой ответственности. Возвращаясь к затронутому в начале статьи вопросу о придании корпоративным и иным порой незначительным нарушениям законодательства характера административно наказуемых деяний или даже их криминализации, следует задаться вопросом, захочет ли рационально мыслящий директор принимать на себя такие риски.

Например, в последнее время широко распространяется практика привлечения к административной ответственности по статье 18.15 [21] "Незаконное привлечение к трудовой деятельности в Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства" Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). В том, что нельзя незаконно привлекать иностранную рабочую силу и за такое привлечение нужно административно наказывать, нет никаких сомнений. Однако статьей 18.15 [21] предусматривается наказание не только непосредственно за незаконное привлечение иностранной рабочей силы, но и за нарушение формы уведомлений (пункты 3 [22], 5 статьи 18.15 [23] КоАП РФ) в случае правомерного использования иностранных работников. При этом форма уведомления регулярно (ежегодно) меняется Министерством внутренних дел Российской Федерации (далее - МВД России) <25>, что приводит к тому, что при уведомлении порой допускаются технические ошибки, которые квалифицируются как нарушения формы уведомления. Размер же ответственности за такие нарушения - до 70 тысяч рублей для руководителя и до 1 миллиона рублей - для организации.

--------------------------------

<25> Так, действующий Приказ [24] Министерства внутренних дел Российской Федерации от 30 июля 2020 года N 536 "Об утверждении формы ходатайства иностранного гражданина (лица без гражданства) о привлечении его в качестве высококвалифицированного специалиста и порядка его заполнения, а также форм и порядков уведомления Министерства внутренних дел Российской Федерации или его территориального органа об осуществлении иностранными гражданами (лицами без гражданства) трудовой деятельности на территории Российской Федерации" вышел на смену Приказа [25] этого Министерства от 4 июня 2019 года N 363, который заменил Приказ [26] от 10 января 2018 года N 11. Действовавший до этого Приказ [27] Федерально-миграционной службы от 28 июня 2010 года N 147 за восемь лет своего существования претерпел восемь редакций.

Известны случаи, когда при заполнении форм уведомления об иностранной рабочей силе организация допускала ошибку, которая заключалась в том, что при написании фамилии иностранного гражданина две буквы (вместо положенной одной) были вписаны в одну клетку, так как фамилия не вместилась в отведенное количество клеток. Либо при уведомлении в форме была сделана ссылка не на последний, а на предпоследний Приказ [25] МВД России, вводящий очередные изменения, при том что само уведомление было содержательно полным и точным и подано в срок. За такие нарушения организации, привлекающие большое количество иностранной рабочей силы, вынуждены платить многомиллионные штрафы, а их руководители (которых также привлекают к самостоятельной ответственности) рискуют еще и тем, что организация вправе потребовать от генерального директора возмещения убытков в виде уплаченного организацией штрафа. Судебная система отказывается признать, что такие технические нарушения являются малозначительными, практика формального (а по сути, карательного) применения пунктов 3 [22] и 5 статьи 18.15 [23] КоАП РФ сформировалась <26>.

--------------------------------

<26> Смотри:

Постановления Верховного Суда Российской Федерации от 13.01.2021 N 19-АД20-16 [28], от 07.12.2020 N 56-АД20-12 [29], от 02.11.2020 N 19-АД20-11 [30];

Определение [31] Верховного Суда Российской Федерации от 25.06.2019 N 308-ЭС19-8871 по делу N А32-42357/2018;

Постановление [32] Верховного Суда Российской Федерации от 18.08.2016 N 308-АД16-8421 по делу N А32-25263/2015;

Постановление [33] Верховного Суда Российской Федерации от 15.08.2016 N 308-АД16-8223 по делу N А32-25261/2015;

Определение [34] Верховного Суда Российской Федерации от 07.03.2017 N 308-АД17-49 по делу N А32-18152/2016.

Спору нет, конечно, руководители организации должны нести ответственность за умышленные неправомерные действия, причинившие вред возглавляемым ими юридическим лицам, а также привлекаться к административной и уголовной ответственности за правонарушения, связанные с умыслом или грубой неосторожностью, при том что эти правонарушения представляют общественную опасность. Но какую общественную опасность представляет неправильная расстановка букв по клеточкам на форме, если информация представлена в государственный орган правильная по содержанию и в срок?

В связи с этим было бы разумным распространить возможность страхования рисков на случаи, когда административное или уголовное правонарушение не было результатом умышленных действий. Можно согласиться с А.В. Габовым и А.Е. Молотниковым, которые считают, что "руководитель может не успевать своевременно среагировать на изменение обстоятельств, допустить ошибку, и если такая ошибка привела к его индивидуальной ответственности (административной или уголовной), то она должна быть предметом страхования" <27>.

--------------------------------

<27> Габов А.В., Молотников А.Е. Проблемы правового регулирования [35] страхования ответственности руководителей хозяйственных обществ // Закон. 2012. N 9. С. 162 - 178.

Развитие системы страхования ответственности руководителей организаций не только позволит снизить их риски, но и может оказать положительное воздействие на систему корпоративного управления в России в целом. В статье А.В. Эсендирова, посвященной исследованию влияния полисов страхования D&O на корпоративное управление (преимущественно в США и Великобритании) <28>, проводится мысль о том, что страховщик по полису D&O при заключении договора страхования и при наступлении страхового случая осуществляет дополнительный мониторинг соблюдения компанией и ее должностными лицами правил корпоративного управления. Развивая эту мысль, можно предположить, что в этом случае функция страховщика становится схожей с функцией контрольного органа корпорации, заинтересованного в минимизации страховых рисков и, следовательно, в совершенствовании корпоративного управления. И если выявленная тенденция будет развиваться, то не исключено, что страховщик по полису D&O, будучи внешним по отношению к корпорации лицом, сможет занять определенное место в механизме корпоративного управления, оказывая на него влияние, подобно аудитору, оценщику или кредитору.

--------------------------------

<28> Эсендиров А.В. Влияние института страхования ответственности директоров на корпоративное управление // Евразийский юридический журнал. 2020. N 10 (149). С. 189 - 192.

Подводя итог изложенному, следует отметить, что в условиях появления новых, финансовых по сути инструментов, к которым относятся вознаграждение юристов за конечный результат и судебное финансирование, возрастают риски членов органов управления юридических лиц, которые наиболее адекватно могут быть минимизированы с помощью такого финансового инструмента, как страхование их ответственности.

Информационные источники

1. Гражданский кодекс [36] Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30 ноября 1994 года N 51-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

2. О несостоятельности (банкротстве): Федеральный закон [37] от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ (последняя редакция). Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

3. Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: Федеральный закон [17] от 2 декабря 2019 года N 400-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

4. Правила [11] включения в соглашение адвоката с доверителем условия о вознаграждении, зависящем от результата оказания юридической помощи: утверждены Решением Совета Федеральной палаты адвокатов от 2 апреля 2020 года (Протокол N 12). URL: https://fparf.ru/documents/fpa-rf/the-documents-of-the-council/rules-inclusion-in-the-agreement-between-the-lawyer-and-the-principal-terms-of-remuneration-dependin/ (дата обращения: 26.01.2021).

5. Wennihan A. Let's Put the Contingency Back in the Contingency Fee, 49 SMU L. Rev. 1639 (1996). URL: https://scholar.smu.edu/smulr/vol49/iss5/8 (дата обращения: 26.01.2021).

6. Shajnfeld A. A Critical Survey of the Law, Ethics, and Economics of Attorney Contingent Fee Arrangements, 54 N.Y.L. SCH. L. REV. 773 (2009 - 2010). URL: https://core.ac.uk/download/pdf/322560208.pdf (дата обращения: 30.01.2021).

7. Хартия основных принципов европейской юридической профессии и Кодекс поведения европейских юристов. URL: https://www.ccbe.eu/NTCdocument/EN_CCBE_CoCpdf1_1382973057.pdf (дата обращения: 30.01.2021).

8. Adoption of the CCBE Code of Conduct 2006. URL: https://www.ccbe.eu/NTCdocument/Status_of_the_CCBE_C1_1386165089.pdf (дата обращения: 30.01.2021).

9. Обзор нормативного регулирования и практики применения "гонорара успеха" в различных юрисдикциях. URL: https://fparf.ru/documents/fpa-rf/reviews-of-fpa-of-the-russian-federation/overview-of-the-normative-regulation-and-practice-of-success-fee-in-various-jurisdictions/#01pdf (дата обращения: 30.01.2021).

10. Вознаграждение за конечный результат как стимул для чрезмерного сутяжничества: исследование IBA. URL: https://www.ibanet.org/Document/Default.aspx?DocumentUid=ABB6CB12-F091-4F25-818E-4EB48A4DAAC5 (дата обращения: 30.01.2021).

11. Legal Funding Services Niche Specialty Finance Segment Attracting Attention. URL: https://coladv.com/wp-content/uploads/Legal-funding-services-November-2015.pdf (дата обращения: 30.01.2021).

12. The third party litigation funding-law-re-view: USA. URL: https://thelawreviews.co.uk/edition/the-third-party-litigation-funding-law-review-edition-4/1235528/united-states (дата обращения: 30.01.2021).

13. URL: https://www.kramonandgraham.com/siteFiles/files/TheBrief_01-2020.pdf (дата обращения: 30.01.2021).

14. CAROL LANGFORD. Betting on the Client: Alternative Litigation Funding Is an Ethically Risky Proposition for Attorneys and Clients. URL: https://core.ac.uk/reader/216988520 (дата обращения: 30.01.2021).

15. О Кодексе корпоративного управления: письмо [19] Банка России от 10 апреля 2014 года N 06-52/2463. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

16. Allianz Global Corporate & Specialty D&O Insurance Insights Management liability today: What executives need to know, 2016. URL: https://www.agcs.allianz.com/content/dam/onemarketing/agcs/agcs/reports/AGCS-DO-Insurance-Guide.pdf (дата обращения: 30.01.2021).

17. Кодекс [38] Российской Федерации об административных правонарушениях: Федеральный закон от 30 декабря 2001 года N 195-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

18. Об утверждении формы ходатайства иностранного гражданина (лица без гражданства) о привлечении его в качестве высококвалифицированного специалиста и порядка его заполнения, а также форм и порядков уведомления Министерства внутренних дел Российской Федерации или его территориального органа об осуществлении иностранными гражданами (лицами без гражданства) трудовой деятельности на территории Российской Федерации: Приказ [24] Министерства внутренних дел Российской Федерации от 30 июля 2020 года N 536. Доступ из справочной правовой системы "КонсультантПлюс".

19. Габов А.В., Молотников А.Е. Проблемы правового регулирования [39] страхования ответственности руководителей хозяйственных обществ // Закон. 2012. N 9. С. 162 - 178.

20. Эсендиров А.В. Влияние института страхования ответственности директоров на корпоративное управление // Евразийский юридический журнал. 2020. N 10 (149). С. 189 - 192.

Источник: КонсультантПлюс [40]